Лимьеры, так называли гончих собак, по-французски «лимьер» (limier). Этот термин встречается в литературе с 1130 года, он произошел от слова «Мет», которое представляет собой устаревшую форму современного слова «lien», означающего охотничью собаку, которая натягивает поводок в предвкушении преследования дичи. Из собак-лимьеров состояли очень крупные стаи; это были гончие собаки, которые работали не по зрячему зверю, а по следу. Эти собаки были предками многих современных пород гончих, от гончей Святого Губерта (бладхаунда) до артезианских, голубых гасконских, пуатевенских, фарфоровых и других.
Считается, например, что селекция гончих Святого Губерта ведется с IX века, а фарфоровые гончие представляют собой не что иное, как белых королевских гончих, выведенных в конце Средних веков. Каждый сеньор в своих владениях разводил собственную стаю гончих, в зависимости от рельефа местности и объекта охоты.
Лимьеры были самого разного роста. В труде Гастона Фебуса, который в деле охоты был настоящим мастером по призванию, гончие изображены достаточно реалистично. Одни обладают таким крупным ростом и столь мощным сложением, что можно предположить наличие в их жилах крови догообразных собак, другие же напоминают бассетов (во всяком случае, они гораздо ниже ростом).
Те гончие имели схожие признаки: челюсти прямоугольной или несколько удлиненной формы, умеренно развитый костяк и плавные линии силуэта, хвост (гон) слегка загнут вверх, уши висячие, довольно длинные и прилегающие к скулам. Окрас рубашки варьировал от чисто белого до темно-серого, с переходом через желтовато-рыжие и рыжевато-коричневые цвета, часто с более темным или черным чепраком. Шерстный покров короткий, у некоторых собак, видимо, более длинный, но грубый и жесткий, на миниатюрах можно было четко определить и пол собак. Сцены похожи друг на друга: псарь (берньер) ведет на поводке любимую или наиболее опытную собаку, которая, опустив голову, идет по следу и ведет за собой стаю гончих. Сеньор верхом на лошади едет за гончими, так как он не может снизойти до того, чтобы идти пешком.
В конце Средних веков, видимо, по мере уменьшения численности дичи в лесах, все чаще приходилось подолгу преследовать зверя на глаз, что вынуждало брать на охоту до шести стай гончих. В таких условиях гончие играли более важную роль, чем борзые, и именно они становились фаворитами сеньоров и разделяли общество своих хозяев. Это отражено на примере благородных странников в «Псалтыре Лютрелля» (XIV век), которых сопровождал лимьер (гончая-ищейка), а также в надгробии королевы Жанны Бурбонской, супруги короля Карла V.
Браше
Название «браше» (brächet) встречается уже в «Тристане» Беруля (около 1150 года). Несомненно, это слово происходит от западногерманского «бракко», недавно переведенного на французский как «брак» (braque), что в корне ошибочно, поскольку браками сейчас во Франции называют легавых, в то время как средневековый браше и современный немецкий браке (bracke), — гончие собаки. Следует заметить, что первоначально глагол «браконе» (braconner) (встречается с 1228 года) означал не что иное, как «охотиться с гончей-браше», а слово «браконьер» означало охотника.
Таким образом, браше, скорее всего, разновидность лимьера, отличавшаяся более тонким чутьем, как гончая Тристана, которая разыскивала раненую дичь. Так, в героической поэме сказано, что «браше громко завыли, зачуяв запах кабана».
В словарях французского языка Средних веков также указано и другое слово, применимое к гончим: «сею» (seu). Этимология этого слова неясна, так как оно переводится, как «бузина», и трудно сказать, какое отношение оно имеет применительно к собаке. Можно предположить также, что это причастие прошедшего времени («seu»), образовано от глагола «знать» латинского происхождения. В латинском языке «sapere» первоначально значило «чувствовать на вкус», а также «обладать здравым смыслом, быть сообразительным и проницательным», благодаря семантической флексии раннего латинского «sapiens». Может быть, так называли особенно одаренных гончих, которые мастерски разыскивали раненого зверя «нам эпаньолей» (спаниелей). В рукописи Рене Анжуйского (около 1470) изображена примечательная собака с кудрявой шерстью рыже-пегого окраса. Эта собака очень похожа на современного бретонского эпаньоля. Название «эпаньоль» («espagneau», позже «epagneul») впервые появилось в 1354 году, и этимология этого слова довольно сложная. Принято считать, что название породы происходит от глагола «s’aplatir» («esplanir») — «распластаться», отражающего стиль работы птичьей собаки. В то же время глаголы «espenir» (épanouir) — «расширяться», «espanoir» — наказывать, карать, покаяться и «espenier» (expier) — искупать вину, имеют одинаковые корни и изначально несли один и тот же смысл. На франкском диалекте «spanrijan» означало «лечь, растянуться, вытягиваться» (французский глагол «s’étendre»).
Можно отметить также, что в Средние века люди каялись в грехах, распластавшись на земле лицом вниз. Примерно так же вела себя на охоте птичья собака. Однако, предполагая происхождение названия «эпаньоль» от глаголов с таким значением, нельзя сбрасывать со счета латинское слово «hispaniolus» — «испанский» (по-французски «espagnol»). Именно так трактуют название этимологические словари, того же мнения придерживался и сам Гастон Фебус в XIV веке. Такие феномены для фонетически близких друг другу слов в этимологии нередки. Нельзя исключить также того, что в конце Средних веков во Францию из Испании были завезены легавые собаки, в обеих странах охота с ними была широко распространена. Поскольку данная статья не ставит перед собой цели проследить пути происхождения пород, отметим только, что по современным представлениям браки (короткошерстные легавые) представляют собой потомков старинных легавых (птичьих собак) с примесью крови борзых Египта.
Так, например, веймарская легавая, которая тогда была «серой собакой Людовика Святого», выведена в результате скрещивания королевских собак с собаками Святой земли во время седьмого Крестового похода. Впрочем, можно усомниться, что сам Людовик Святой принимал участие в этом деле, также слишком преувеличено значение Людовика IX, которого часто упоминают не только в кинологической, но и в исторической литературе как «великого охотника от Бога». Наиболее известные авторы Средних веков, как Жак ле Гофф, основываются на очень подробных биографиях своих современников. Они считали, что Людовик Святой, в отличие от своих приближенных-рыцарей, не охотился.
Птичьи собаки, видимо, довольно быстро обрели карликовые формы, как собачки с удлиненной шерстью, забравшиеся на банкетный стол Жан де Берри, а также собачки на миниатюре «Выход на охоту» в этом же часослове и в любовной сцене XIV века. Маленьких эпаньолей (предки современных кавалер-кинг-чарльз-спаниелей) использовали для охоты на кроликов. На крупных французских гобеленах, как, например, «Дамы на единороге», рядом с маленькими собачками изображены и соколы, которых они часто дополняли на охоте. Для поимки небольших зверей из нор использовали ручных хорьков, о чем писал Гастон Фебус. Название «терьер», которое применяли к небольшим норным собакам, появилось не ранее 1530-х годов.
Гриффоны появились в результате скрещивания гончих с птичьими собаками, с точки зрения терминологии — это позднее название. В Средние века под гриффоном понимали мифическое животное «огромное, как восемь львов». То же касается барбе, или барбета («barbet») от слова «barbe» — «борода». Это название встречается с 1540 года. Вероятно, барбе — производное от эпаньолей, которых использовали для охоты на воде, и эти собаки выделились в отдельный тип раньше. Во всяком случае, в «Романе о лисе» встречается одно прозвище «Passemarais» — «Пробирающийся через болото», и не случайно, что происходит оно из Понт-Одмера, откуда произошла одноименная порода эпаньолей (эпаньоль Понт-Одмер). Однако собаки не всегда были так узко специализированы; в труде Гастона Фебуса собака, заходящая в воду для охоты на выдру, представлена в качестве лимьера, который ничем не отличался от других гончих.
