Очень может быть, что по сходным причинам в процессе эволюции собаки развили способность осмысленно реагировать на голосовые сигналы человека. Действительно, во взаимоотношениях с собакой человек часто обращается к этой ее способности. Именно голосовые команды чаще всего используют дрессировщики и обычные владельцы собак, чтобы добиться от своих четвероногих друзей желаемого поведения. Эти животные настолько восприимчивы к звукам, которые мы произносим, что многие хозяева собак убеждены, что их любимцы, так же как и люди, слово в слово понимают все, что им говорят. Так ли это на самом деле?
Недавние исследования в области когнитивной этологии начали приоткрывать завесу над этой тайной. В частности, ученые задались вопросом, улавливают ли собаки смысл произнесенных человеком звуков. Иными словами, связывают ли они звучание слова с предметом, который оно обозначает. Эксперименты многое прояснили. Начать с того, что на самом деле нет ничего невозможного в том, чтобы научить собаку приносить названный предмет. Однако, если несколько усложнить задачу, ситуация меняется.
Поведение собак подтверждает, что они не могут с достаточной уверенностью и точностью связать определенный набор звуков, соответствующий слову, с конкретной вещью. Так, например, если предмет, который собака должна принести, положить рядом с двумя другими, ее попытки не всегда будут успешными. В этом случае процент неудач не позволяет с уверенностью говорить о том, что выбор собаки не был случайным.
В более общем плане можно сказать, что собаки по-разному реагируют на два типа команд. Они вполне успешно выполняют команды, связанные с изменением положения тела, всем известное трио «Сидеть!», «Стоять!», «Лежать!», к которому можно добавить команду «К ноге!». Они прекрасно реагируют на эти слова даже в том случае, когда не могут видеть человека, произносящего команды. Так, если человек подает команду из-за ширмы, то есть собаки могут только слышать его голос, но его самого не видят, в большинстве случаев они успешно справляются с заданием. В то же время команды, требующие ответных действий по отношению к определенной цели, вероятно, вызывают у собак большие затруднения.
Например, для того, чтобы выполнить команду «Принеси ключи!», собаке недостаточно просто слышать своего хозяина, она должна его видеть. Отсюда можно заключить, что собаки полагаются не только на звуки, которые мы произносим, но и на те неосознанные движения, которыми мы сопровождаем слова. В этом смысле произнесенные нами звуки составляют лишь часть признаков, на которые ориентируется собака, чтобы понять посланные человеком сигналы.
И тем не менее разница между собачьим восприятием слов и нашим собственным не так уж и огромна, как это может показаться на первый взгляд. На самом деле движения тела играют важную роль в интерпретации голосовых сигналов и для самого человека. Конечно, мы способны понять произнесенные слова вне зависимости от положения тела говорящего. Это характерная особенность нашего вида. И все-таки общение с собаками напоминает нам о том, насколько важную роль играют жесты и движения тела в процессе языкового обмена информацией между людьми. Важность этого аспекта человеческой коммуникации не раз подчеркивали известные социологи, такие как Ирвин Гофман, которые, среди прочего, достаточно плотно занимались и этологией.
Современные исследования в области того, как собаки воспринимают нашу речь, позволили вплотную подойти к рассмотрению двух принципиально важных вопросов. Возникает ли у собак понимание новых слов спонтанно, в процессе взаимодействия с человеком, если сам человек не прикладывает к этому целенаправленных усилий? Или же, что гораздо сложнее, они учат новые слова, наблюдая за вербальным взаимодействием людей между собой? Первый вариант широко обсуждается и вызывает много сомнений среди ученых, хотя вполне возможно, что собаки обладают и такой способностью.
Второе предположение на сегодняшний день представляется доказанным. И все-таки весьма вероятно, что и здесь собаки полагаются не только на произнесенные человеком звуки, но и на визуальные сигналы. Например, когда человек, произнося то или иное слово, смотрит на соответствующий объект, собака способна связать одно с другим.
Язык для разговора с собакой
Учитывая восприимчивость собаки к произносимым нами звукам, а также неудержимое стремление человека говорить, нет ничего странного в том, что люди часто и охотно разговаривают с собаками. Гораздо более удивительным с точки зрения антропологии представляется тот факт, что в паре человек—собака не только собака адаптировалась к подобной межвидовой коммуникации. На самом деле адаптация была взаимной. Очень часто, обращаясь к собаке, люди используют особую, вполне типичную манеру речи.
Наблюдая за тем, как мы разговариваем с собаками, специалисты пришли к выводу, что в большинстве случаев мы прибегаем к манере близкой той, что мы используем и в общении с детьми. Такую лингвистическую тональность ученые назвали doggerel (в английском слово doggerel означает стихи низкого качества с плохой рифмой и невыдержанным размером), имея в виду, что при подобной манере люди строят свою речь из простых и коротких фраз, используя минимум слов. Сами же слова при этом произносят более высоким голосом, с акцентированной артикуляцией, широко растягивая звуки. Содержание фраз часто касается настроения, при этом люди охотно меняются ролями с существом, к которому обращаются, и начинают говорить тонким голосом будто бы от его имени, например: «Хочу кушать!» или «Мне нравится!».
Однако вполне возможно, что подобная манера обращения к собаке характерна только для тех случаев, когда она выступает в роли животного, компаньона. Здесь важно напомнить о том, что отношения человека со своим четвероногим другом могут принимать самые разнообразные формы. В полной мере это касается и способов коммуникации, которые зависят как от особенностей развития и поведения самой собаки, так и от места, которое отводится Canis familiaris в той или иной культуре. Как бы то ни было, по-видимому, существуют некоторые транскультурные инварианты в манере обращения человека к собаке, вспомнить хотя бы такой акустический феномен, как свист, которым подзывают собаку.
Как разговаривать с собакой: рациональный подход
Все вышеизложенные факты говорят о том, что между человеком и собакой существует самая настоящая коммуникация, в полном смысле этого слова. Эти факты служат лучшим доказательством необоснованности весьма распространенного в среде гуманитарных наук и философии представления о том, что истинная коммуникация между человеком и животным невозможна по определению. Из этого утверждения следует, что действие, которое мы принимаем за общение с животным, по сути не более чем иллюзия, порожденная нашим непреодолимым стремлением проецировать собственные чувства на неодушевленные предметы и приписывать несуществующие качества пассивным существам, лишенным разума.
Иными словами, обращаясь к собаке, мы разговариваем с пустотой. Однако разговаривать с собакой — совсем не одно и то же, что разговаривать с камнем, деревом или даже с коровой. Никакие реакции и ответные сигналы любого другого живого существа не могут по информационной насыщенности и эмоциональному богатству сравниться для человека с его общением с собакой. Почему это так? Прежде всего, потому, что эволюция собак происходила в антропогенной нише. Под влиянием эволюционных сил, свойственных этой нише, собаки приобрели коммуникативные способности, приближающие их к человеку. Наши контакты становились все более плотными и сложными.
Способы общения собак с человеком совершенствовались и развивались в разных направлениях. Так, собаки научились распознавать сигналы человека, включая и те, которые для нашего глаза почти незаметны, как, например, сопровождающие нашу речь неосознанные движения тела.
Можно ли в связи с этим сказать, что естественный отбор превратил собаку в существо, способное нас обмануть, создал для нас своего рода коммуникационную приманку? Или же что склонность разговаривать с собакой следует считать по меньшей мере странной, а то и вовсе патологической? Спорный характер подобной интерпретации становится очевидным, если продолжить логическую цепочку рассуждений. Так, например, согласно той же логике, следовало бы заключить, что компьютер нас обманывает, когда просит ввести логин и пароль. Поскольку создавший программу инженер, так же как и естественный отбор в случае с собакой, написал программу, адаптированную к нашим коммуникационным наклонностям: нам задают вопрос, мы с готовностью на него отвечаем.
То же самое можно было бы сказать и относительно общения собственно человеческого. Действительно, коммуникативные способности человека можно рассматривать как результат эволюционного развития и естественного отбора, обусловленного требованиями экологической среды, в которой обитали наши далекие предки. Следуя тем же логическим путем, мы пришли бы к тому, что разнообразные способы коммуникации Homo sapiens представляют собой не более чем приманку, при помощи которой нас стремятся обмануть другие представители нашего вида, в тот момент, когда мы вступаем с ними в коммуникативное взаимодействие.
Конечно, вышесказанное вовсе не означает, что коммуникация в паре человек—собака идентична коммуникации между людьми. Использование языка уже само по себе означает существование колоссальных различий. Нельзя с уверенностью утверждать и того, что представления самого человека о характере его общения с животными точны, или же что они напрочь лишены ошибок и антропоморфических проекций. Как мы уже имели возможность убедиться, большинство людей склонно приписывать животным человеческие черты, особенно в том, что касается их мыслей или способности понимать наш язык, которыми они не обладают или обладают лишь в очень малой степени.
Однако утверждение, что, разговаривая с собакой, мы становимся жертвой собственных иллюзий, также было бы неверным. Оно вновь отсылало бы нас к представлениям о том, что в нашем отношении к животному существует некая дисфункция, в когнитивном плане, если говорить об антропоморфизме или психосоциальном, то есть нарушении, порожденном одиночеством человека в современном обществе. Иными словами, если следовать той же логике, получается, что, вступая в коммуникативное взаимодействие с животным, мы сами себя обманываем, создавая для себя иллюзорный круг общения. Чтобы опровергнуть это утверждение, начнем с того, что антропоморфизм далеко не всегда приводит к ошибочным интерпретациям. Он позволяет делать верные предположения касательно смысла тех или иных форм поведения животных, в особенности собак, хотя бы в силу того, что их эволюция происходила в непосредственной близости от человека.
Кроме того, подобное утверждение заключает в себе искаженное представление о нашем собственном восприятии другого существа: если для человеческого разума коммуникация с животным невозможна, стоит усомниться и в том, насколько реально наше общение с другими людьми.
На самом же деле в повседневной жизни человек и собака настолько хорошо приспособились друг к другу, что прекрасно общаются между собой, пусть даже это общение принимает самые разнообразные формы в зависимости от культурных традиций того или иного общества. Во всяком случае, сферы коммуникационных возможностей человека и собаки в достаточной степени пересекаются, чтобы удовлетворить их взаимные потребности и дать развитие ярким и сложным взаимоотношениям.
Нередко можно столкнуться с весьма распространенным мнением о том, что человек, который разговаривает со своей собакой, представляет собой зрелище по меньшей мере странное, чтобы не сказать патологическое. Хотя, в сущности, почему подобное поведение должно настолько нас удивлять? Поставим вопрос иначе. Как следует вести себя с собакой и на каком языке нужно с ней разговаривать, чтобы наше взаимодействие с домашним животным было признано нормальным? Разумно ли будет, подобно бихевиористам, держать себя по отношению к животному с холодной отстраненностью, полагая, что только соблюдение дистанции даст возможность оставаться объективным и станет гарантом рационального поведения? Мы уже убедились в том, что такая позиция была бы неразумной.
В результате мы получим картину еще более иллюзорную, чем все антропоморфические вымыслы вместе взятые, поскольку подобная точка зрения полностью лишает человека возможности разглядеть истинные мотивы поведения животного. И по этим, и по другим причинам, названным выше, в особенности тем, что касаются эволюции собак, для человека будет разумнее всего, обращаясь к собаке, разговаривать с ней на своем языке и использовать привычные человеческие жесты. Более того, любая другая позиция в отношении этого животного будет нерациональной. Собаки эволюционно адаптированы к нашим способам коммуникации: поиск какого-то особого языка, специально предназначенного для общения с ними, станет лишь пустой тратой времени и не даст никаких сколь-нибудь полезных результатов.
Конечно, значительная часть наших слов, обращенных к собаке, просто-напросто до нее не доходит и растворяется в воздухе. И, вне всякого сомнения, большинство владельцев собак заблуждается относительно того, в какой степени их верный четвероногий друг действительно их понимает. Однако вполне очевидно, что сигналы, которые люди обычно используют в общении между собой, позволяют собаке оценивать ситуацию в целом. При этом совершенно не обязательно прикладывать дополнительные усилия для поиска какой-то особой манеры обращения к собаке. С собакой можно говорить обычным языком, на котором мы разговариваем в повседневной жизни.
В сущности, обращаясь к собаке, мы используем наш стандартный набор инструментов, те же коммуникационные сигналы межличностного взаимодействия, который не требует никакой дополнительной доводки. Просто мы находим ему иное применение и в нужный момент имеем возможность убедиться в том, что он прекрасно функционирует в новом качестве. Мы же можем, например, починить внезапно сломавшуюся радиоантенну подвернувшейся под руку вилкой. Или подложить свернутую вчетверо газету под ножку шкафа, чтобы он не шатался. Конечно, можно было бы смастерить настоящую антенну или выточить другую ножку, в точности такую же, как все остальные. Вот только сама эта затея могла бы растянуться на дни, недели и месяцы. И кто скажет, что подобное решение будет более рациональным? Разве применение подручных средств в этом случае выглядит странным? Или иллюзорным? Более того, использование нашего языка для общения с собакой представляется, по сути, еще более разумным, чем умение использовать свернутую газету для починки шкафа, поскольку собака способна сама адаптироваться к тому инструменту — языку, которым человек пользуется при общении с ней, чего нельзя сказать про шкаф.
По большому счету, нет ничего странного в том, чтобы разговаривать с собакой. Во всяком случае, это не выглядит настолько противоестественно, как многие полагают. Напротив, было бы гораздо более странным и неразумным не говорить с ней вовсе или говорить не так, как с людьми.
Самое слабое место гипотезы об иллюзорности нашего общения с животными состоит в том, что она признает истинным лишь один способ коммуникации, тот, что строится на основе языка, при этом давая понять, что все остальные не более чем фантазия. Однако эта гипотеза умалчивает о том, что мы сами владеем целой гаммой скрытых коммуникативных средств, которые позволяют нам воспринимать сигналы других существ. Мы научились взаимодействовать даже с машинами. Конечно, не все существа в окружающем нас мире обладают способностью к коммуникации, достаточной для того, чтобы взаимодействовать с нами. Но именно у собак эта способность, вне всякого сомнения, получила наибольшее развитие, хотя бы в силу условий их эволюции.
Задача науки состоит в том, чтобы реконструировать способы коммуникации между человеком и собакой с учетом специфических возможностей каждого из видов. Само существование у наших двух видов способности к взаимодействию друг с другом лишний раз подчеркивает необходимость отказаться от убеждения в том, что существует некая непреодолимая граница, отделяющая человека от животных вообще и от собаки в частности. Мы общаемся с собаками — и это факт. У нас много общего. Вместе с ними мы выработали одну из форм здравого смысла, по большей части основанную на тех, зачастую незаметных, жестах или позах, которые, как и мы сами, тонут в океане слов, настолько для нас привычном и естественном, что ни на что другое мы просто не обращаем внимания. И снова, уже в который раз, собака помогает обнаружить некие особенности, скрытые в глубинах нашей собственной природы и выполняющие крайне значимую роль в собственно человеческом общении.
Мы не одни в этом мире! И это хорошая новость. Удовольствие, которое человек получает от общения с животными, реально; это вовсе не иллюзия и не обман. Другая новость может прозвучать не столь оптимистично, правда только для тех из нас, кто хотел бы видеть в собаках существ себе подобных, кто предпочел бы думать, что наши четвероногие друзья отличаются от нас самих лишь в самой незначительной степени. К их разочарованию, лучший друг человека мыслит иначе, чем мы, он далеко не всегда понимает наши сигналы, особенно те, что представляют интерес для лингвистики. Во всяком случае, он не понимает точного смысла наших слов, из-за чего между нами могут возникать недоразумения, ошибки или даже конфликты. Однако те же проблемы взаимопонимания часто обнаруживаются и при общении человека с себе подобными. Не стоит переоценивать наши коммуникативные способности. Отношения между людьми далеко не всегда бывают абсолютно гладкими и прозрачными для каждой из сторон.
